Наталия Турнова | Natalia Turnova
Буденный, Савинков, Фрунзе, Чапаев | Budyonny, Savinkov, Frunze, Chapaev, 1991
фанера, акрил | acrylic on plywood
130 x 78 см (первая часть), 122 x 75 (вторая часть), 176 x 115 см (третья часть), 172 x 88 см (четвертая часть) | 130 x 78 cm (first part), 122 x 75 (second part), 176 x 115 cm (third part), 172 x 88 cm (fourth part)
Четыре крупных мужских портрета Натальи Турновой представляют тему российской власти в ее маскулинно-военнизированном изводе. От избранных художником персонажей зависела судьба революции в России, но, несмотря на разность характеров и судеб своих героев, Турнова изображает их в одной манере – это бравые усачи, с лицами, не отмеченными печатью рефлексии и интеллектуализма. Но в противовес драматической проработки характеров художник наращивает пластическую, цветовую силу образов. Она наклеивает холст на оргалит и вырезает живописный образ по контуру, превращая его тем самым в объект. Эта трансгрессия, невозможный переход изображения из одной системы координат в другую, позволяет Турновой буквально опредметить само понятие художественности.
В этой работе отчетливо читается апелляция к массовой культуре, приемам соц-арта, с которым Наталья Турнова познакомилась после окончания Суриковского института. Плакатный язык соцарта соединился здесь с острым чувством цвета, который в студенческие годы развился у Турновой благодаря влиянию искусства фовистов, Матисса, Дерена.
Когда Наталья Турнова была приглашена участвовать в первой выставке галереи, она считалась одной из самых заметных фигур на московской художественной сцене. «Буденный, Фрунзе, Савинков и Чапаев» экспонировались в 1991 году на выставке «Инструментарий», совместной с Василием Кравчуком. По задумке экспозиционера выставки Олега Кулика, работы были подвешены к потолку в перевернутом виде. Метод трансгрессии Турновой таким образом был усилен, возведен до абсурда и обусловил сильную реакцию публики и прессы.
