"Причудливо то положение, в котором оказался сегодня русский художник. Мог ли он подумать о подобном, выбирая свой жизненный путь - когда казалось, что искусство является той единственной территорией свободы, что доступна человеку в этом мире. Но тем не менее, продвинувшись - и подчас весьма успешно - в творчестве - наш художник фатально сталкивается с упомянутой причудливостью, фантасмагорической странностью сложившейся ситуации: вожделенная территория свободы оказывается, на самом деле, добровольно избранным или же назначенным тебе могущественными вершителями артистических судеб местом заключения - конечно, некая иллюзия выбора сохраняется - что ты предпочтешь, мой талантливый друг - многоместную камеру или карцер, насыщенное ароматами гниения овощехранилище или же запыленный, но сухой подвальчик старой профессорской дачи, еле заметную щелку между паркетной доской и плинтусом или уютную мышиную норку? А может быть, тебя прельщают роскошные пиранезианские пространства городской канализационной системы или какой-нибудь тайный бункер вождя-параноика? Выбирай, мой талантливый друг - смотри, какое богатство вариантов дарует тебе Фатум!
Такие дела. Приходится мириться. А что делать, жить же надо как-то. Хоть подвальчик, а свой! Хоть пещерка, зато не без некоторого романтизма, нужно лишь немного перенастроить свое мировосприятие. Хоть и щелка, зато до будущего ремонта не тронет никто, да и когда он будет еще - этот ремонт, учитывая бесхозяйственность владельцев.... Всюду жизнь - и даже там, где, как на первый взгляд кажется, нет ее - тоже жизнь - и, наверное, хорошо, что заметить нас удается не всякому.
Причудливо это, да еще как причудливо - надолго обустраиваться в подполье. Но уж если художник воспринимается как зловредный грызун, то куда ему еще податься? И спасибо нашим крысиным хранителям за то, что пока оберегают нас от ловушек и ядов. Ловкость лап и природное проворство не позволят нам подохнуть с голоду - там зернышко прихватим, там сыра кусочек - нам же много не надо. Ну и погрыземся время от времени за очередной съестной трофей, так это даже по-своему весело.
И вот уже образ профессионального подпольщика обретает актуальное содержание - не террористы и революционеры определяют его отныне, но все те, кому есть, что сказать - не сказать в полный голос, так пропищать, хотя бы. Здесь, в разветвленной системе подземных залов и потайных мастерских, может неожиданно и с впечатляющим успехом существовать художник - крот, художник-змей, художник -крыса. И здесь, в подполье, могут рождаться картины и рисунки, скульптуры и пространственные инсталляции, которым мы желали бы лучшей доли и большего зрительского внимания - но очередной причудливый вираж истории безжалостно сбрасывает нас сюда. Обустроим же свое подполье, постараемся сделать его достойным пристанищем вольного творческого разума!"
Егор Кошелев
