OVCHARENKO представляет персональную выставку Александра Цикаришвили — одного из основателей и лидера группы «Север-7» из Санкт-Петербурга.
В 2018 году группа «Север-7» была объявлена победителем программы коллекционирования молодого российского искусства Present Continuous, результатом чего стала персональная выставка и попадание в коллекцию музея M HKA в Антверпене. Группа вошла в шорт-лист Премии имени Сергея Курехина в 2018 году и Премии Инновация в 2019 году. Плодотворный период художники решили подытожить серией сольных выставок, не теряющих внутренней связи и не прерывающих взаимный обмен идеями между участниками группы.
Проект «Funny Soil Frutti Land» подводит промежуточный итог своеобразного творческого исследования, проводимого Александром Цикаришвили на протяжении последних лет. От феномена «частной эклектики» — современных форм народного самостроя и украшательства, для которых характерна тяга к хаотическому коллажированию образов, текстур и разрозненных элементов, художник переходит к размышлениям об «экзотизме». Вопрос об экзотическом всегда является оборотной стороной любой попытки разговора о национальном. В своем проекте в характерной поэтическо-абсурдистской манере Александр Цикаришвили подчеркивает своеобразную общность механизмов создания национального образа: крестьяне и ковбои, сериалы и бананы, блестящие обертки и самодельные истуканы — все сливается в единый ком, движимый инерцией машины медиа-индустрии.
Отправной точкой для проекта послужило переосмысление движения тропикалии или тропикализма, возникшего в среде авангардных бразильских художников 1960-х годов, и идеи «культурного каннибализма» (всеядности культуры), на которую оно опиралось. Продолжая линию последующих мутаций, которые претерпел тропикализм, в частности, осмысляя явление, которое Элио Ойтисика назвал «тропи-кэмп», художник создает серию парадоксальных параллелей, смешений и переопределений. Бесчисленные оттенки земли и экзотические фрукты, ритуальные безмолвные маски, големы и истуканы, латиноамериканские Мадонны и Кармен Миранда (звезда Голливуда, именовавшаяся не иначе как «tutti-frutti hat girl») образуют безумный карнавал из медиа-клише. Роясь в мусоре, беспрерывно производимом медийной машиной, автор собирает свой собственный «народный самострой» — абсурдистскую форму, становящуюся кривым зеркалом идеологических механизмов, используемых для поддержания и обновления национального мифа.
Вся банда в сборе: Фанни Тутти и Марио Монтес, Элио Ойтисика и Джек Смит, Кармен Миранда и Рабыня Изаура, Басби Беркли и народные гении-визионеры самостроя Николай Сутягин и Олег Архипов. Все смешалось в головокружительном калейдоскопе — круговороте из бутафорских бананов и женских ног, фруктовых корзин и сеточек с луком, цветочных узоров платков и индейских перьев, ковбоев и дачников, земляных жилищ и диодных вывесок, – все окрашено в тысячи сверкающих оттенков родных экзотических земель.
Что может означать это «родное экзотическое» или почему все «заморское-экзотическое» притягивает нас?
Погружаясь в личное исследование феномена «частной эклектики» — современных форм спонтанного народного самостроя и украшательства, для которых характерна тяга к коллажированию образов, текстур и разрозненных элементов, лишенных привычной функциональности, — Александр Цикаришвили заинтересовался их восприятием как «экзотики», а также тем, как эти формы образуются из-за тяги к «экзотике». Так, ставя вопрос об экзотическом как таковом, можно сказать, что оно неизбежно является оборотной стороной любой попытки разговора о национальном.
Экзотическое всегда было безмолвным, лишенным голоса, вырванным из контекста. Экзотический персонаж всегда с кляпом во рту. При этом желание экзотического, которое используют все медийные голливудские клише, рассматривается скорее как перверсивное, вытесняемое в серую зону на периферию «общественного вкуса». Отсюда в ироничном названии сказочных земель «Funny Soil Frutti Land» кэмп-икона и один из символов тропикализма Кармен Миранда (звезда Голливуда, именовавшаяся не иначе как «tutti-frutti hat girl») сливается в, казалось бы, хаотичном потоке образов с именем художницы радикального перформанса 1970-х и пионера индастриала Cosey Fanni Tutti, намекая на неизбежную связь экзотического и перверсивного. Художница Cosey Fanni Tutti использовала в своих выступлениях БДСМ-эстетику, радикальную публичную демонстрацию телесного, в качестве инструмента критики существующей экономической и социальной системы как в корне перверсивной — эксплуатирующей перверсивные желания субъекта. «Экзотизация», то есть создание образа экзотического действует по тому же механизму — эксплуатирует желание иного, диковинного, ориентального, при этом налагая табу на его полную реализацию.
Думая об экзотике, конечно, невозможно противостоять соблазну с головой погрузиться в шуршащую листву банановых пальм или станцевать самбу на горячем песке. И здесь автор не ограничивает себя ни в одном из тропических клише, пытаясь найти новый регистр понимания механизмов их возникновения. Он решает использовать исторический феномен «тропикалии» как своего рода найденный объект: извлекая термин из его исторического контекста и помещая в контекст созданной художником мифологии.
Движение тропикализма возникло в среде авангардных бразильских художников 1960-х годов. Одной из отправных точек для него послужила идея «культурного каннибализма» — всеядности культуры, трансгрессивного смешения идей и контекстов как пути переопределения национальной «самости». Александр Цикаришвили продолжает линию последующих мутаций, которые претерпела тропикалия, перерождаясь в искусстве в то, что Элио Ойтисика обозначал как «тропи-кэмп», «тропи-поп» или «тропи-голливуд». Роясь в мусоре, беспрерывно производимом медийной машиной вчера, сегодня и завтра, автор «Funny Soil Frutti Land» собирает свой собственный «народный самострой» — абсурдистскую форму, становящуюся кривым зеркалом идеологических механизмов, ворующих у нас фантазии об экзотическом в пользу создания мифа о национальном.
Поясняя противостояние идеологии и эстетической вселенной «тропи-кэмпа», достаточно вспомнить, как легендарный режиссер Басби Беркли в своих мозговзрывательных голливудских мюзиклах вовсю использует опыт работы постановщиком военных парадов: стройные шествия длинноногих танцовщиц в цветастых бразильских бикини неизбежно ассоциируются у внимательного зрителя с психоделическим калейдоскопом военных построений. Так, анализ художественными средствами методов эксплуатации образа чего-то экзотического, заморского, иного, применяемых как официальной идеологией, так и индустрией развлечений, было попыткой вернуть себе отчужденное право на ориентальную фантазию.
Продолжая эту логику и перенося ее на «родную почву», художник наблюдает, как обратный поворот «экзотизации» превращает в легкий карнавальный вихрь самые болезненные национальные мифы — «неприкосновенные» и «вечные» темы. Ватник становится карнавальным костюмом, маслянистый чернозем — разноцветными веселыми блестками, а священный образ в красном углу жилища — фотографией ослепительно улыбающейся Кармен Миранды. Желание совершить путешествие в заморские земли «Funny Soil Frutti Land» в своей основе несет глубинное стремление вернуть себе украденную, «окультуренную» и упакованную фантазию, право на побег в мир фантазии из насильственно насаждаемой идеологии. А стихийная потребность создавать почти жуткую дачную эклектику самостроя оборачивается стремлением к самовыражению через магическое, шаманское и ритуальное, неутилитарное, то есть выпадающее из «понятной» общепринятой системы разумного поведения.
Лиза Цикаришвили