В случае с органической абстракцией нужно отметить, что у персонажа как такового остаётся не так много шансов и в принципе можно выделить несколько вариантов его присутствия. Изначально сама субстанция живописи определяет потенциальную пластику тех или иных объектов и сущностей в своём поле. Это тот процесс, где при постоянном плавлении и тяге к избыточности формы, становление персонажа можно описать как некое «сгущение». В дальнейшем такой характер, обладая даже специфичными чертами, что притягательно для развития некого мифа с ним связанного, способен к дальнейшим морфологическим изменениям. Это приводит к следующему, совершенно обратному варианту- «растворению» персонажа, что опять же можно понимать в ритуальном ключе.
При понимании живописи, как первичной субстанции, некого субстрата, у персонажа есть шанс прорваться, вырасти в объёмные очертания. Это можно описать как «выскакивающие» скульптуры». Каждая из них в своей, казалось бы, биоморфности балансирует между воспринимаемыми качествами природного объекта, либо некоего тотема, либо вполне антропоморфной головы-шлема или маски. Персонаж становится всё очевиднее связан со своей мифологией. Но тактильность и чрезмерная хрупкость пластилиновых скульптур заставляет задуматься опять же о морфировании и стирании этих смыслов вслед за плавящейся формой.